Неточные совпадения
— Браво! Вронский! — закричал Петрицкий, вскакивая и гремя стулом. — Сам
хозяин! Баронесса, кофею ему из нового кофейника. Вот не ждали! Надеюсь, ты доволен украшением твоего
кабинета, — сказал он, указывая на баронессу. — Вы ведь знакомы?
После обеда молодые люди отправляются в
кабинет к
хозяину и пишут письмо к неизвестной.
Видно было, что
хозяин приходил в дом только отдохнуть, а не то чтобы жить в нем; что для обдумыванья своих планов и мыслей ему не надобно было
кабинета с пружинными креслами и всякими покойными удобствами и что жизнь его заключалась не в очаровательных грезах у пылающего камина, но прямо в деле.
Из гостиной отворена <была дверь в
кабинет хозяина>...
На другой день, утром, он сидел в большом светлом
кабинете, обставленном черной мебелью; в огромных шкафах нарядно блестело золото корешков книг, между Климом и
хозяином кабинета — стол на толстых и пузатых ножках, как ножки рояля.
Сам
хозяин, однако, смотрел на убранство своего
кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть, и еще от более холодного воззрения на тот же предмет слуги его, Захара, вид
кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью.
В
кабинете — это только так, из приличия, названо
кабинетом, а скорее можно назвать конторой — ничего не было, кроме бюро, за которым сидел
хозяин, да двух-трех превысоких табуретов и неизбежного камина.
Ляховский расходился до того, что даже велел подавать завтрак к себе в
кабинет, что уж совсем не было в его привычках. Необыкновенная любезность
хозяина тронула Бахарева, хотя вообще он считал Ляховского самым скрытным и фальшивым человеком; ему понравилась даже та форма, в которой Ляховский между слов успел высказать, что ему все известно о положении дел Бахарева.
В
кабинете Ляховского весело и дружелюбно беседовали с
хозяином Половодов и «дядюшка». Особенным оживлением отличался сегодня Половодов. Он фамильярно трепал дядюшку по плечу и старался разогнать в Ляховском те минуты сомнений, которые оставляли на его лбу глубокие морщины и заставляли брови плотно сдвигаться. Ляховский, очевидно, не решался на что-то, чего домогался Половодов; дядюшка держался в стороне и только напряженно улыбался, сохраняя свой розово-херувимский вид.
Занятия в
кабинете Ляховского продолжались недолго, потому что
хозяин скоро почувствовал себя немного дурно и даже отворил форточку.
Все эти хлопоты, которые переживались всеми в старом приваловском доме, как-то не касались только самого
хозяина, Игнатия Львовича. Ему было не до того. Пролетка Веревкина чуть не каждый день останавливалась пред подъездом, сам Nicolas грузно высаживал свою «натуру» из экипажа и, поднявшись с трудом во второй этаж, медведем вваливался в
кабинет Игнатия Львовича.
По вечерам в
кабинете Ляховского происходил иногда такой разговор между самим
хозяином и Половодовым...
Он ворвался в
кабинет молодого ротмистра, несмотря на сопротивление камердинера. В
кабинете, над диваном, висел портрет
хозяина в уланском мундире, писанный масляными красками. — А, вот где ты, обезьяна бесхвостая! — прогремел Чертопханов, вскочил на диван и, ударив кулаком по натянутому холсту, пробил в нем большую дыру.
«Комедии» — любимое развлечение Струнникова, ради которого, собственно говоря, он и прикармливает Корнеича. Собеседники удаляются в
кабинет; Федор Васильич усаживается в покойное кресло; Корнеич становится против него в позитуру. Обязанность его заключается в том, чтоб отвечать на вопросы, предлагаемые гостеприимным
хозяином. Собеседования эти повторяются изо дня в день в одних и тех же формах, с одним и тем же содержанием, но незаметно, чтобы частое их повторение прискучило участникам.
Он бесцельно шагал по
кабинету, что-то высчитывая и прикладывая в уме, напевал что-нибудь из духовного и терпеливо ждал
хозяина, без которого не мог ложиться спать.
Но старик не вытерпел: когда после ужина он улегся в хозяйском
кабинете, его охватила такая тоска, что он потихоньку пробрался в кухню и велел закладывать лошадей. Так он и уехал в ночь, не простившись с
хозяином, и успокоился только тогда, когда очутился у себя дома и нашел все в порядке.
В
кабинете, как мне сказали, многое находилось точно в том виде, как было при прежнем
хозяине, о котором упоминали с каким-то страхом.
Вихров пошел. В передней их встретил заспанный лакей; затем они прошли темную залу и темную гостиную — и только уже в наугольной, имеющей вид
кабинета, увидели
хозяина, фигура которого показалась Вихрову великолепнейшею. Петр Петрович, с одутловатым несколько лицом, с небольшими усиками и с эспаньолкой, с огромным животом, в ермолке, в плисовом малиновом халате нараспашку, с ногами, обутыми в мягкие сапоги и, сверх того еще, лежавшими на подушке, сидел перед маленьким столиком и раскладывал гран-пасьянс.
В это время спор в
кабинете уже кончился. Оба противника вышли в зало, и Замин подошел к Вихрову, а Рагуза к
хозяину.
Обед был прекрасно сервирован и прекрасно приготовлен. Несколько выпитых стаканов вина заметно одушевили
хозяина. Когда встали из-за стола и все мужчины перешли в его
кабинет пить кофе и курить, он разлегся красивым станом своим на диване.
Хозяин был в
кабинете и стоял у своего письменного стола в щегольском расстегнутом мундирном сюртуке, в серо-синих с красными лампасами брюках и в белом жилете. Белый серебряный аксельбант красиво болтался у него на груди.
Измятый, небрежный костюм
хозяина соответствовал обстановке
кабинета: летнее пальто из парусины съежилось от стирки и некрасиво суживало и без того его узкие плечи; такие же брюки, смятая сорочка и нечищенные, порыжевшие сапоги дополняли костюм.
По обстановке
кабинета трудно было определить профессию его
хозяина.
Общее изумление на мгновение всех заставило оцепенеть, когда в
кабинете Евгения Константиныча, кроме самого
хозяина и Прейна, заговорщики увидали…
В ожидании Белавина мои молодые
хозяева несколько поприготовились. В маленькой зальце и
кабинете пол был навощен; зажжена была вновь купленная лампа; предположено было, чтоб чай, приготовленный с несколько изысканными принадлежностями, разливала сама Настенька, словом — проектировался один из тех чайных вечеров, которыми так изобилует чиновничий Петербург.
— Знаете ли, что я, «
хозяин губернии», — продолжал он, расхаживая по
кабинету, — знаете ли, что я по множеству обязанностей не могу исполнить ни одной, а с другой стороны, могу так же верно сказать, что мне здесь нечего делать.
Получив обязательство и положив его в карман, Крапчик ожидал и желал, чтобы гость убирался; но Ченцов и не думал этого делать; напротив, оставив
хозяина в
кабинете, он перешел в маленькую гостиную к Катрин и сел с нею рядом на диване.
Мазурка затянулась часов до четырех, так что
хозяин, севший после губернатора играть в пикет с сенаторским правителем дел и сыгравший с ним несколько королей, нашел наконец нужным выйти в залу и, махнув музыкантам, чтобы они перестали играть, пригласил гостей к давно уже накрытому ужину в столовой, гостиной и
кабинете.
Зачем все это и для чего?» — спрашивал он себя, пожимая плечами и тоже выходя чрез коридор и
кабинет в залу, где увидал окончательно возмутившую его сцену:
хозяин униженно упрашивал графа остаться на бале хоть несколько еще времени, но тот упорно отказывался и отвечал, что это невозможно, потому что у него дела, и рядом же с ним стояла мадам Клавская, тоже, как видно, уезжавшая и объяснявшая свой отъезд тем, что она очень устала и что ей не совсем здоровится.
После обеда гость и
хозяин немедля уселись в
кабинете за карточный стол, совершенно уже не обращая внимания на Катрин, которая не пошла за ними, а села в маленькой гостиной, находящейся рядом с
кабинетом, и велела подать себе работу — вязание бисерного шнурка, который она думала при каком-нибудь мало-мальски удобном предлоге подарить Ченцову.
Зато в
кабинете, один на один с самим собою, он чувствовал себя полным
хозяином, имеющим возможность праздномыслить, сколько душе угодно.
— Вашество! милости просим в
кабинет! господа! милости просим! — приглашал гостеприимный
хозяин.
Прошло несколько минут ожидания, пока он, доложив обо мне, появился из
кабинета Брауна; уже не угрюмо, а приветливо поклонясь, он открыл дверь, и я, войдя в
кабинет, увидел одного из главных
хозяев, с которым мне следовало теперь говорить.
Через минуту Гордей Евстратыч осторожно вошел в
кабинет, где его встретил сам
хозяин — вылитый двойник Порфира Порфирыча, так что в первую минуту Брагин даже попятился со страху.
Градишев считает себя оскорбленным таким предложением и рассерженный выходит из
кабинета миллионера, не простившись с
хозяином и хлопнув дверью.
После ужина гостья и
хозяин снова перешли в
кабинет, и, по поводу коснувшегося разговора о Хмурине и Янсутском, Бегушев стал толковать Домне Осиповне, что эти дрянные люди суть продукт капитала, самой пагубной силы настоящего времени; что существовавшее некогда рыцарство по своему деспотизму ничто в сравнении с капиталом.
Собственно квартира состояла из одной большой комнаты, разделенной деревянными переборками на три: передняя — она же и
кабинет и мастерская
хозяина, — из нее вход в небольшую угловую комнатку, заменявшую гостиную, и в кухню, где, собственно, проходила жизнь всей семьи.
Все часы в доме били единовременно и строго согласовались с золотыми карманными часами, стоявшими перед
хозяином в
кабинете на столе.
Хозяин сидел обыкновенно в
кабинете, на кожаном диване, перед столом, вместе с каким-нибудь седым гостем, чиновником из нашего или даже из постороннего ведомства.
— Ну, тащи на стол, а я им пока
кабинет свой покажу. Пожалуйте сюда, сюда, — прибавил он, обратясь ко мне и зазывая меня указательным пальцем. У себя в доме он меня не «тыкал»: надо ж
хозяину быть вежливым. Он повел меня по коридору. — Вот где я пребываю, — промолвил он, шагнув боком через порог широкой двери, — а вот и мой
кабинет. Милости просим!
Простившись поспешно с
хозяином, мы разъехались в разные стороны; со мной был Писарев; недалеко отъехав, я вспомнил, что забыл у Шаховского в
кабинете нужную мне книгу; я воротился; по обыкновению, никого не нашел в лакейской, а также и в зале; заглянул к
хозяину в
кабинет и увидел, что он буквально лежит врастяжку, шепчет молитву и стукается лбом об пол.
— Она была вместе и
кабинет и гостиная; и соединялась коридором с другой частью дома; светло-голубые французские обои покрывали ее стены… лоснящиеся дубовые двери с модными ручками и дубовые рамы окон показывали в
хозяине человека порядочного.
Но есть всему конец на свете,
И даже выспренним мечтам.
Ну, к делу. Гарин в
кабинете.
О чудеса!
Хозяин сам
Его встречает с восхищеньем,
Сажает, потчует вареньем,
Несет шампанского стакан.
«Иуда!» — мыслит мой улан.
Толпа гостей теснилась шумно
Вокруг зеленого стола;
Игра уж дельная была,
И банк притом благоразумный.
Его держал сам казначей
Для облегчения друзей.
Между прочим он употреблял следующую хитрость: когда отец его входил в свой постоянно запертый
кабинет, в котором помещалась библиотека, и оставлял за собою дверь незапертою, что случалось довольно часто, то Миша пользовался такими благоприятными случаями, прокрадывался потихоньку в
кабинет и прятался за ширмы, стоявшие подле дверей; когда же отец, не заметивши его, уходил из
кабинета и запирал за собою дверь — Миша оставался полным
хозяином библиотеки и вполне удовлетворял своей страсти; он с жадностью читал все, что ни попадалось ему в руки, и не помнил себя от радости.
В самой оранжерее, при виде гигантской зелени, растущей то широкими лопастями, то ланцетовидными длинными листьями, у Иосафа окончательно разбежались глаза, и в то время, как он так искренно предавался столь невинному занятию, почти забыв о своем деле, сам
хозяин думал и помнил о нем, ходя по своему огромному
кабинету.
В семь часов вечера этого последнего дня его жизни он вышел из своей квартиры, нанял извозчика, уселся, сгорбившись, на санях и поехал на другой конец города. Там жил его старый приятель, доктор, который, как он знал, сегодня вместе с женою отправился в театр. Он знал, что не застанет дома
хозяев, и ехал вовсе не для того, чтобы повидаться с ними. Его, наверно, впустят в
кабинет, как близкого знакомого, а это только и было нужно.
Трагик и
хозяин вышли из
кабинета очень красны: первый был в совершенном волнении и во всеуслышание сказал, что вазы он не подносил и никогда бы не поднес, потому что Аполлос Михайлыч скоро заставит кучерам своим дарить вазы.
Такое неприятное и непредвидимое обстоятельство до того расстроило
хозяина, что он более получаса не в состоянии был выйти из своего
кабинета.
Актеры разошлись очень поздно, оставив
хозяина в совершенном утомлении. Пришед в свой
кабинет, Аполлос Михайлыч бросился в свои покойные кресла.
Он увел даже
хозяина в
кабинет и имел там с ним очень крупный разговор.